в интернетном, или как модно стало называть, в «сетевом» обсуждении. Интернет давал преимущество в анонимности, которое, разумеется, могло быть раскрыто, но требовало времени и новых правил, чтобы уличить анонима в разглашении сказанного только ему в конфиденциальном разговоре под подписку.
Полицей-президиум в меру возможностей и следил за интернетным эфиром и зачастую там попадалась ценная добыча. Но в делах подобных тем. которыми занимался Йеннингер, суета в виртуальных мирах была малопродуктивна. К счастью, полицейские пока еще были верны присяге и закону, что удерживало их от чисто человеческого желания поделиться с миром об успехах. А мусор, которым в мгновение ока обрастало любое известие, профессионалам, как Йеннингер, был неинтересен с точки зрения дела, хотя имел интерес, скорее всего, для психологов.
После того, как выпроводили прессу, предстояла еще встреча с русскими официальными лицами из российского консульства. Гражданство убитого было установлено – в Криминальамте согласились с предложением Полицей-президента, с подачи Йеннингера, не затягивать протокольные мероприятие, а воспользоваться данными найденного на убитом заграничного паспорта. После предварительного разговора с консульскими договорились, ко всеобщему облегчению, не проводить полного опознания, для чего требовалось доставить ближайших родственников. Пока к делу не было еще привлечено слишком много внимания, надо было сосредоточиться на поисках убийы, а не на формальностях.
Тил, уже считавший дни до пенсии, тоже не хотел перегружаться с передачей дел напоследок, раздобыл Йеннингеру помощника, оберкомиссара, Гюнтера Вирзига, неторопливого, аккуратного саксонца. Мало кто бы поверил, только раз увидев толстого, добродушного Вирзига, под стать Йеннингеру, что ладный, стройный, порывистый, зеленоглазый парень на фотографии на столе оберкомиссара превратился в нынешнего Вирзига.
Йеннингер окинув ревнивым взором с ног до головы помощника, представленного шефом, насмешливо оценил его : «Didi, der Doppelgänger..» Вирзиг, ничуть не смутившись, подхватил : «..Ich brauche mehr Details und das geht nach vorne…» Тил рассмеялся : «Значит, сработатесь..» и оставил комиссаров одних.
Йеннингер уселся на край стола и быстро ввел коллегу в суть дела : «Гюнтер, дело, по-моему, безнадежное, поскольку замешаны русские или прочие эмигранты. А с ними, как ты сам знаешь, много возни, пока выяснишь мотивы. К тому же они, как правило, плохо говорят и добраться до сути нелегко…» Вирзиг откинулся назад и слушал молча. «…В общем, убили, скорее всего, по причине личной антипатии. Так я, по меньшей мере, смог понять у свидетелей и знакомых убитого. Гюнтер, ты потом ознакомишься с протоколами осмотра и допроса , там ничего существенного нет. За исключением примет предполагаемого убийцы, Täter, которого видели в туалете. Примет тоже не особо много, кроме небольшого поношенного рюкзака с рыжеватой напдписью Nike. Эта надпись еще и светится в темноте.» Вирзиг заметил : «Рюкзак, конечно, не слишком точная примета.» Йеннингер вздохнул : «Знаю, Гюнтер. Но хоть что-то. Опять же сам прочитаешь в деле, почему мы сделали такой вывод : убийца средних размеров, весьма спортивный. Возраст предположительно от тридцати-сорока и старше. Свидетели видели его со спины, согнутым и больше добавить не смогли – ни цвет волос, ничего.» Вирзиг усмехнулся : «Уже существенно : рюкзак и его носитель средних размеров.» «…Если он не идиот, то рюкзак должен уже выбросить. Так что остается смутное описание фигуры.», – в тон коллеге отозвался Йеннингер. Вирзиг кивнул. «Гюнтер, мне еще предстоит встреча с русскими. Мы им должны сообщить о смерти их гражданина и выразить сожаление, что не уберегли.. Они – обязаны выразить убеждение в способности нашей полиции найти убийц, а нашего суда – осудить в соответствии с законом. Чтобы не терять время, пока займись с рапортами патрулей и агентов о результатах поиска человека с рюкзаком Nike. Там, наверняка, уже что-то есть. Распоряжение действует с двадцати трех пятницы. Заодно по ходу ознакомишься с делом. Приказ о твоем временном мне подчинении тебе должен прийти сегодня еще. Soweit bin ich durch. Еще вопросы?»
Гюнтер Вирзиг выбрался из кресла – он оказался таким же большим как Йеннингер. «Ну за дело!», – пожал Йеннингер коллеге руку.
Русские приехали, опоздав на полчаса, когда уже начало темнеть. Йеннингер успел просмотреть заключения экспертов об опознании убитого. Сам Йеннингер отговорился от этой малоприятной процедуры, послав вместо себя, секретаря группы по расследованию, Mordkomission, Гизелу Кемпбах. Потерпевший оказался журналистом из неизвестного для большинства полицейских русского экономического журнала. Гизела, по проручению Йеннингера спросила о тематике статей, написанных убитым, но ничего существенного для расследования в них не оказалось. Совершенно заурядные, по меркам немецкой журналистики, статьи. Разве что сведения, поданные в них, казались иногда фантастическими, но на проверку их истинности не было ни желания, ни необходимости. Гизела записала и о содержании письма от жены убитого, жившей также в Берлине. Предупреждая естественные вопросы, представитель страховой компании сообщил, что супруга знала о поездке ее мужа во Франкфурт, но сама быть на опознании не могла в связи с «презентацией важного проекта». Дойдя до этого пункта, Йеннингер уточнил у Гизелы : «..То есть, супруга занята более важным делом!?» «Да. Именно так было написано. Заодно заверила – тоже письменно – что всегда поможет…» «В чем только!?», – буркнул Йеннингер и продолжил изучение акта. В остальном опознание прошло по предписанным правилам и личность убитого была идентифицирована точно. Значит не надо будет краснеть перед русскими представителями.
Второе заключение пришло по служебной рассылке. К сожалению, экспертам по видеоматериалам не удалось разобрать буквы, кроме тех, что уже установили при просмотре видео на месте убийства. Остались тщетными и попытки рассмотреть человека, нагнувшегося около двери в туалет. Смогли только точно установить, что у него при себе был рюкзак, небольшого объема. Отсмотр остававшхся мобильников, айфонов и планшетов ничего, в итоге, не добавил..
Таким образом в результате двухсуточной работы следствие осталось лишь с теми фактами, что были добыты в течение первых тридцати минут – убийца имел малоразмерный рюкзак со светящейся рыжеватой надписью Nike и был среднего роста и телосложения. О возрасте можно было судить лишь косвенно по размерам кабинки и тому, что убийца смог выбраться из запертого тесного пространтсва, не оставив следов. Кроме царапин на стенке. Сочли, что при возрасте старше пятидесяти, сделать такое маловероятно. Нашли работников, выходивших покурить около десяти вечера, но они только припомнили, как из соседней двери вышел мужчина среднего роста. Был ли он с рюкзаком, во что одет – они не заметили. А точнее, просто на него не обращали внимания. Потом их позвали, и они ушли. Выяснение причин убийства – а в нынешней ситуации только оно оставалось единственно перспективным –
